История городского поселения неразрывно связана с историей медиа – как вообще информационного посредника, так и масс-медиа, вещательной, организованной модели коллективных коммуникаций. Серия публикаций, которая продолжает возобновленный PostJournalist, основана на проекте STRELKA Institute, для которого была написана краткая версия этой работы. Если вы любите бумажные книги, то сборник, в котором опубликована короткая версия, доступен в Институте STRELKA (там, кроме меня, много еще кто высказался).

Часть первая, из шести

ДО НАЧАЛА ВРЕМЕН

Homo sapiens в момент зарождения языка точно не жил в городе или даже деревне, он кочевал по лесостепям и долинам рек, постепенно – в течение тысячелетий – приходя к идее стационарного поселения. И первые значимые изменения в человеческой коммуникации – связаны с появлением оседлого образа жизни. Кочевник является пассивным эксплуататором территории – он берет все, до чего может дотянуться, истощает территорию, после чего перемещается на некоторое расстояние, где природа (прежде всего – звери для охоты и рыба) не «повреждены» и продолжает свое браконьерское существование. Переход к оседлому образу жизни – это не только земледелие, но и формирование правил охоты, рыбалки, собирательства, которые обеспечивают необходимое воспроизводство «дикого» компонента диеты древнего человека. Фактически, оседлость означает появление правил, пусть неформальных, делянок, принципов распределения ресурсов между членами сообщества и формирование календарей (пусть не обязательно привязанных к астрономии) потребления тех или иных продуктов природы – эти элементы социального устройства сохраняются в нашей жизни и сегодня, будь то большие города или малые поселения[1].

По мере развития и роста стационарных поселений также возникала необходимость взаимодействия за пределами отдельно взятой семьи, где ее члены виделись каждый день или хотя бы раз в неделю. Происходит следующий антропологический «переход» – возникают более формальные массовые коммуникации: прежде всего, это торговые площади, где происходит обмен, не только товарами, но и новостями; со временем рыночная площадь становится и местом вещательных коммуникаций, когда появляются глашатаи, сообщающие о решениях власти, индивидуальной или коллективной. Новости доисторической эпохи конкретны, практичны – или, наоборот, находятся в области эзотерики (было видение, например, или солнечное затмение следует понимать так-то и так-то); маловероятно, что у изолированных и в основном озабоченных выживанием людских племен были более сложные сообщения.

Любому ученому – историку, лингвисту, социологу – очень хотелось бы узнать, что и как именно происходило в человеческих сообществах и племенах до появления передаваемой от человека к человеку, от поколения к поколению устной культуры. Сегодня мы, благодаря археологии, реконструктивной антропологии и палеолингвистике, можем попытаться заглянуть в этот период – но на 99% любое описание становления обществ до периода античности будет не более чем спекуляцией. Правильнее и с исторической, и с коммуникационной точки зрения исходить из древнейших литературных памятников и содержащихся в них описаний «более раннего времени», пусть даже эти описания едва сходятся – от Пятикнижия до Гомера, от шумерских и хеттских текстов до египетских надписей и папирусов. Хрупкие летописи античности – единственный источник, на который можно хоть как-то полагаться, пытаясь разглядеть период возникновения групповых, внутри- и меж-племенных коммуникаций.

ПРЕД-АНТИЧНОСТЬ И АНТИЧНОСТЬ

По мере территориального «закрепления» родо-племенных образований, их выживания в конкуренции с природой и другими племенами, в их жизненных практиках постепенно возникают такие элементы, как культура воспоминаний, эпические и метафорические, сюжетно связанные повествования (легенды, сказки, байки), передача которых между поколениями становится основой внутри-племенных коммуникаций и культуры, а позже – и межплеменных отношений. В самых ранних текстах, дошедших до нас, города (или, точнее, постоянные укрепленные поселения) зачастую «участвуют» не только в качестве места действия, но и в качестве культурного, социального и политического контекста описываемых событий[2]. Само понятие “города”, как значимого и имеющего название места жительства, возникает – если согласиться с древнейшими текстами – примерно в то же время, когда люди осваивают традиционные сегодня технологии пищи, прежде всего, продуктов брожения – сыра, вина и хлеба, т.е. примерно за 6-7 тысяч лет до н.э. Возможно, некое подобие городов существовало и раньше, но мы об этом, увы, практически ничего не знаем. Возникновение самых ранних поселений городского типа – если не считать легендарной Атлантиды Платона – историки относят к началу четвертого тысячелетия до н.э., и тому имеются многочисленные археологические подтверждения.

Одновременно с формированием культуры ранних городов усложняются (правильнее, наверное, сказать – меняются, т.к. с точки зрения грамматики и синтаксиса языки, скорее, упрощаются, но сильно наращивают словарный запас и методы описания) и языки, на которых говорят люди. Это изменение происходит потому, что основной инструмент коммуникции должен соответствовать потребностям культуры, должен следовать за развитием материального мира людей и эффективно описывать меняющиеся социальные реалии (например, мир Х века до н.э. не знал и не мог знать денег; мир V века уже знал – языки, которые существовали в то время, должны были выработать целый отдельный словарь полностью отсутствовавших терминов, действий и отношений). Роль городов – как центров товарного обмена – в процессе развития и совершенствования понятийного аппарата коммуникаций невозможно переоценить.

Мир горожанина ранней античности, когда стала формироваться, в том числе, и передаваемая культура, удивителен, хотя тоже не до конца понятен нам сегодня. В наиболее развитых цивилизациях IV-III тысячелетия до н.э. начинается строительство зданий, которые вызывают наше восхищение и сегодня, предпринимаются попытки построить структуры, меняющие природу в пользу людей (каналы, оросительные системы) и создаются культурные артефакты (в том числе и текстовые). Нас особо интересуют последние – ведь, со временем, они стали не только первыми документами массовых коммуникаций, но и своего рода “энциклопедией античной жизни”, создающей наше представление о первом информационном веке человечества наравне с археологическими находками или мегалитическими постройками, вроде пирамид. Гомер или неизвестные нам авторы «Песни о Гильгамеше» создавали свои творения не «в стол», а для распространения и бытования; мифы, сказки, легенды были, как показал В.Пропп[3], неслучайными нарративами – они имеют конкретно-исторические корни, и чем древнее сюжет, тем труднее нам понимать, какие именно события и какого масштаба стали источником вдохновения коллективного автора, создавшего, зафиксировавшего и пронесшего через века устной культуры эти произведения.

Формирование культуры прочно связано с формированием ранних государств и территориальных сообществ; особую роль в этом играют города и вообще крупные стационарные поселения, особенно в колыбелях индоевропейских и азиатских цивилизаций – в Месопотамии, на Ближнем Востоке, в Араратской долине, в низовье Инда и теплых долинах южнее Янцзы. Растущая концентрация людей в определенных местах (в том числе и в городах) создает новую потребность в ранних формах массовой коммуникации. Условно говоря, становится важно одновременно и без искажений донести до жителей города новые решения правителя, новые законы и правила, новые торговые пошлины и налоги, сообщить о приговорах суда или победах армии. В этот период письменность – если она уже существовала – была практически эксклюзивно связана с религией, с жрецами различных богов, которые если не скрывали грамоту, то явно не стремились сделать ее общедоступной. Поэтому – в продолжении древней традиции – основной формой массовой коммуникации стали глашатаи – официально назначенные чтецы указов и распоряжений правителей, которые оглашали их в определенное время на людных торговых площадях. Хотя торговля не была привилегией только городов, глашатаи как «официальные источники информации», как правило, были именно принадлежностью городских поселений; привычка собираться на площади в оговоренное время – как сегодня привычка смотреть программу «Время» в 21.00 – была важным обычаем, свойственным именно горожанам.

С появлением письменности, и распространением чтения и письма, к глашатаям добавляются другие форматы «античной массовой информации» – в частности, публичные надписи (иногда очень обширные, как Розеттский Камень; египетские или римские стеллы, эллинистические надписи, древне-персидские и армянские), хранящие важные моменты истории или своего рода «геолокацию» далекого прошлого. Медиа античности в Китае – это живопись с поясняющими надписями, да-дзы-бао (длинные полотна с иероглифами, содержащие новости, жалобы, петиции и отчеты). Религиозные тексты и тесно связанные с ними хроники – прежде всего, древне-еврейские тексты (Талмуд и Тора), Библия – тоже своего рода «средство массовой информации», только обращенное в эзотерическое прошлое народа, способ консервации культуры и социальных правил.

Поздняя античность – время величия Рима и восточных культур, как эллинистических, так и оригинальных – это в то же время и период фиксации многих постоянных городских принципов, структур и обычаев. С другой стороны, именно в эпоху античных империй закладывается роль коммуникации как способа сохранения культурной, научной, исторической идентичности. Эпоха античных империй приносит такие непреходящие ценности, как самоуправление, кодифицированное законодательство, налоговая и финансовая системы, структурированное образование, квалификационные требования к определенным профессиям – от ритора (глашатая, чтеца, интерпретатора текстов) до адвоката (участника судебного процесса, правозащитника или обвинителя, создающего мотивированный, вовлекающий контент своими речами). В поздней античности появляются распространяющиеся тиражом книги (хотя они и переписываются от руки), исторические хроники, «репортажи» в форме путевых записок, или отчетов. Например, «Галльская война» Юлия Цезаря – это ни что иное как очень несбалансированный и самолюбующийся “большой авторский репортаж”, перемежающийся “колонками” одноименного автора – юридического, политического и этнографического содержания.

Развитие торговли и путешествий во времена античных империй ведет к появлению «международной журналистики» в тех или иных формах – от географии Геродота к систематическим описаниям завоеванных территорий и их локальной истории, какой, например, была «Иудейская война» Иосифа Флавия.

В 1-4-м веках после рождества Христова, благодаря почти повсеместному распространению двух lingua franca Средиземноморья (латыни и греческого), возникают общекультурные сообщения. Они лишь изредка носят информационный характер – смена императоров в Риме, или наместников в важнейших провинциях, или выдвижение армий, их победы и поражения – но, благодаря развитой транспортной инфраструктуре, однотипным – как по архитектуре, так и по социальной структуре – римским форпостам колонизации (виллам, военным лагерям-крепостям, городам-форумам с геометрической структурой) – они до поры до времени эффективно распространяются. Также благодаря Римской империи, впервые появляются мета-медиа: реклама, «переводная литература» и многое другое, что мы полагаем изобретениями Нового и Новейшего времени.

По мере торгового и промышленного роста, с возникновением сначала гильдий, а потом и классов, среди населения городов стали появляться профессиональные и классовые коммуникации.

(продолжение следует, часть 1 из 6)

[1] О ранней урбанизации, см. например – Woude, A. M. van der, et al. Urbanization in History: A Process of Dynamic Interactions, Clarendon Press ;Oxford University Press, Oxford [England] :New York, 1990.

 

[2] Для слушателя-современника Гомера в античной Греции перемещения героев «Илиады» и «Одиссеи» по Средиземному морю, привязанные к конкретным полисам, естественным образом ставились в определенный контекст (причем часто – с конфликтом анахронизмов). Вторая песнь «Илиады», например, содержит список ахейских кораблей, с описанием места происхождения тех героев, которые привели войска на осаду Трои – этот элемент повествования создает то, что мы сегодня называем “контекстом”, и обеспечивает, с одной стороны, связь слушателя с событиями (земляки, союзники или враги твоего полиса или народа), с другой стороны – описывает разнообразие и особенности городских культур Греции и Малой Азии, объединенных общим культурно-лингвистическим пространством.

[3] Пропп, Владимир Яковлевич. Исторические корни волшебной сказки. Рипол Классик, 2013.